В возрасте 81 года умер американский музыкант и поэт Сиксто Родригес. Он начал и завершил короткую музыкальную карьеру в конце 1960-х — начале 1970-х годов и в течение почти трех десятилетий не знал о том, что был суперзвездой для жителей ЮАР и стал вдохновением для целого поколения борцов с апартеидом.
Родригес родился в Детройте в семье иммигрантов из Мексики и начал заниматься музыкой в 1967 году. Он стал частью активно развивавшейся тогда контркультуры и писал песни, которые отличались яркими поэтическими образами и едкими комментариями в отношении традиционного американского образа жизни.
В 1970-м и 1971 годах Родригес выпустил два альбома (под названиями Cold Fact и Coming From Reality). Однако записи не имели коммерческого успеха в США, и его звукозаписывающая компания расторгла с ним контракт.
Но записи Родригеса приобрели по-настоящему культовый статус в некоторых других странах, в частности, в Австралии и Южно-Африканской республике. Там его композиции часто присутствовали в радиоэфире и продавались большими тиражами.
В значительной степени популярности Родригеса в ЮАР способствовали неофициальные релизы (бутлеги) его альбома Cold Fact. Для многих молодых жителей этой страны они стали неофициальным гимном движения против апартеида, а самого Родригеса они ставили в один ряд с такими рок-звездами, как Боб Дилан и Джимми Хендрикс.
В конце 1970-х правительство ЮАР запретило передавать в радиоэфире самую известную композицию Родригеса Sugar Man, поскольку в ней содержались намеки на употребление наркотиков. В некоторых случаях власти специально царапали пластинки с этой песней, чтобы радиостанции не могли их использовать. Однако такие действия лишь помогли укрепить культовый статус Родригеса.
При этом австралийские и южноафриканские поклонники музыканта о его судьбе ничего не знали. Некоторые даже верили в слухи о том, что Родригес якобы покончил с собой прямо на сцене в 1970-х годах.
На самом деле Родригес жил тихой жизнью, почти забыв о музыкальной карьере. В 1976 году он за 50 долларов (примерно 270 долларов США по нынешнему курсу) приобрел полуразрушенный дом в Детройте, работал в этом городе строителем и рабочим.
«В поисках Сахарного Человека»
Все изменилось с появлением интернета. В 1997 году старшая дочь Родригеса Ива наткнулась на сайт, посвященный ее отцу, — и немедленно рассказала ему об этом.
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
эпизоды
Конец истории Реклама подкастов
Когда Родригес узнал о своей необычайной популярности в ЮАР, он связался со своими поклонниками в этой стране, а через некоторое время отправился туда с гастролями. В результате певец с аншлагами выступал перед тысячами зрителей на крупнейших южноафриканских концертных площадках. Он также отправился на гастроли в Австралию.
В 2012 году Родригеса ждала еще одна волна популярности — на этот раз по всему миру. Он стал главным героем документального фильма режиссера Малика Бенджеллуля «В поисках Сахарного Человека» (Searching for Sugar Man).
Фильм получил премию «Оскар», и музыкант начал гастролировать во многих странах, выступал на крупнейших музыкальных фестивалях, в том числе на Коачелле и Гластонбери.
В 2012 году Бенджеллуль так рассказывал американской радиостанции NPR о популярности Родригеса в ЮАР: «Никто точно не знает, как его альбом попал [в ЮАР], но когда это произошло, он „зашел“ — и Родригес стал таким же популярным, как Джимми Хендрикс — и при этом его считали таким же мертвым. Все знали его альбомы и все знали, что Родригеса давно нет в живых».
«Первое движение белых против апартеида черпало вдохновение в рок-музыке, — продолжает режиссер. — Родригес был первым, кого они услышали. Первым, кто говорил о политике и был настроен против истеблишмента. Так что Родригес менял общество, при этом находясь на отдалении».
Южноафриканский музыкант Дэвид Скотт (сценическое имя «Кифнесс») написал в связи со смертью Родригеса, что он был «легендой с потрясающей историей жизни». «В США он жил в относительной неизвестности, но был очень популярен здесь в ЮАР — и очень долгое время об этом не знал, — говорит он. — Ничего похожего на нашем веку уже не увидим».