Дело о выдаче Сапеги передали в суд Смоленска. Это ошибка – она там не жила 

Суд в Москве из-за ошибки в базе данных отправил на рассмотрение в Смоленск дело о выдаче осужденной россиянки Софьи Сапеги из Беларуси в Россию. Как выяснила Politique Media, прокуратура перепутала последнее место жительства девушки на родине – указанные в решении суда улица и дом на самом деле находятся в белорусском городе Лида, где она жила до приговора.

Пресненский райсуд Москвы решил, что представление ФСИН о передаче россиянки Софьи Сапеги для отбывания наказания в Россию должен рассматривать Промышленный райсуд Смоленска. Сапега осуждена за публикацию данных силовиков в оппозиционном телеграм-канале “Черная книга Беларуси”: 6 мая 2022 года ее приговорили в Беларуси к шести годам колонии общего режима за “разжигание социальной вражды” и “незаконный сбор и распространение” персональных данных.

С учетом уже проведенного под стражей времени ей остается провести за решеткой три года и 11 месяцев.

О передаче Сапеги в Россию договорились с ее согласия генеральные прокуратуры обеих стран – об этом просили родители девушки. По закону отбывать наказание она должна в российском регионе, который был ее последним местом жительства на родине. Именно там суд должен определить ей срок лишения свободы и вид колонии по статьям УК РФ, соответствующим вынесенному в Беларуси приговору.

Адрес на улице Тухачевского

Информация прокуратуры о том, что Сапега жила в Смоленске, оказалась сюрпризом для ее родителей и адвокатов.

Сапега в семилетнем возрасте переехала с матерью из Владивостока в Беларусь и больше в России никогда не жила. Но управление МВД по Приморскому краю, куда обратился адвокат девушки Игорь Гришин, отказалось предоставлять информацию о последнем месте жительства Сапеги и ее матери, сославшись на защиту их персональных данных. В итоге дело поступило в суд Пресненского района Москвы, где находится Минюст России – без указания прежнего адреса Сапеги.

В четверг прокуратура по запросу суда представила карточку Сапеги из закрытой базы данныхАС “Российский паспорт” (копия документов есть у Politique Media) – в ней указано, что девушка в 2012 году жила в Смоленске на улице Тухачевского. Пока суд в совещательной комнате выносил решение о передаче дела по подсудности, адвокаты успели выяснить, что в Смоленске на этой улице вообще нет номера дома, указанного в карточке прокуратуры – зато такой дом на одноименной улице Тухачевского есть в белорусском городе Лида. Именно там Сапега жила с матерью, а перед приговором отбывала домашний арест.

Но на решение суда эта информация повлиять уже не могла. Адвокат Сапеги Игорь Гришин сказал Politique Media, что защита будет обжаловать решение о передаче дела в Смоленск. Ранее он просил направить дело во Владивосток – где жила Сапега и по-прежнему живет ее отец. Кроме того, защитник считает, что по российскому УК девушке могут назначить меньший срок, чем в Беларуси и отправить ее не в колонию, а в колонию-поселение.

По словам Гришина, защита надеется, что пока будет решаться вопрос об этапировании Сапеги в Россию, Лукашенко может ее помиловать.

Два приговора и одно помилование

Софью Сапегу вместе с ее тогдашним бойфрендом, оппозиционным блогером Романом Протасевичем, задержали в мае 2021 года в минском аэропорту – для этого власти Беларуси принудительно посадили самолет авиакомпании Ryanair, летевший из Афин в Вильнюс.

Протасевич был главным редактором оппозиционного телеграм-канала NEXTA и фотографом лидера белорусской оппозиции в эмиграции Светланы Тихановской. В Беларуси Протасевич внесен в список террористов.

Сапега до задержания в Минске училась в Европейском гуманитарном университете в Вильнюсе и администрировала оппозиционный телеграм-канал “Черная книга Беларуси”. Там публиковали персональные данные силовиков, которых оппозиция считала причастными к жестокому подавлению протестов в Беларуси после президентских выборов 2020 года.

Протасевич и Сапега, проведя месяц в СИЗО, признали вину, стали сотрудничать со следствием и находились до суда под домашним арестом. Дальше их судьба сложилась по-разному.

Протасевич в тюрьму уже не вернулся – в середине мая его помиловал президент Беларуси Александр Лукашенко (несмотря на это, Протасевич по-прежнему находится в белорусском перечне организаций и физлиц, причастных к террористической деятельности). Перед этим суд приговорил Протасевича к восьми годам лишения свободы, но до вступления приговора в силу оставил его под домашним арестом.

Сапегу судили год назад, суд отправил ее в колонию. Помиловать ее президент Беларуси Александр Лукашенко отказался.

“После помилования Протасевича, который втянул девушку в эту историю, заставить ее отсидеть шесть лет выглядело бы совершенно негуманно, – считает адвокат Гришин. – Это самая главная надежда, что Лукашенко благосклонно к ней отнесется”.

По белорусскому закону повторное ходатайство Сапеги о помиловании может быть рассмотрено лишь через год (в январе 2024 года), но если в деле обнаружатся заслуживающие внимания новые обстоятельства – то раньше.

По словам Гришина, активное участие в судьбе девушки принимает губернатор Приморского края Олег Кожемяко, который, по его данным, общается с Лукашенко. В конце мая СМИ сообщали об их предстоящей встрече.

Другой адвокат семьи Сапеги Антон Гашинский ранее говорил Politique Media, что помиловать ее в России может и Владимир Путин.

Какой срок грозит Сапеге в России

Сапегу признали виновной по двум статьям белорусского УК. Основной состав преступления, за которое ее осудили – умышленное возбуждение социальной вражды и розни, совершенное группой лиц и повлекшее тяжкие последствия (ч. 3 ст. 130 УК). За это полагается от пяти до 12 лет лишения свободы – белорусский суд назначил ей шесть лет.

В России такое преступление соответствует ст. 282 УК РФ. Она предусматривает за “возбуждение вражды в интернете” до пяти лет (первая часть статьи), а если преступление совершено с использованием служебного положения или организованной группой (вторая часть) – до шести лет. В зависимости от того, какую из этих частей выбирает российский суд, Сапеге могут сохранить либо шестилетний срок наказания, как в приговоре, либо уменьшить его на год, говорил Гришин.

Кроме того, Сапегу в Беларуси судили за незаконный сбор и распространение сведений о частной жизни силовиков, повлекшие причинение вреда правам и интересам потерпевших. С 26 мая 2021 года за это полагается до пяти лет лишения свободы, и если бы самолет с Протасевичем и Сапегой посадили на три дня позже, ей мог бы грозить более жесткий приговор.

Но по статье, действовавшей на момент захвата самолета, сбор данных “потянул” всего на один месяц ареста, и в приговоре был поглощен более строгим наказанием “за разжигание вражды”. Так что суд в России, ожидал адвокат Гришин, должен определить ей наказание только по одной статье – 282 УК РФ.

Гришин и еще один адвокат Сапеги Владимир Андрусенко считают, что исходя из приговорп белорусского суда, российский суд должен применить более мягкую часть ст. 282 УК РФ и назначить ей пять лет лишения свободы.

Поскольку по российскому УК это преступление средней тяжести (а не тяжкое, как в Беларуси), защита просит отправить Сапегу не в колонию, а в колонию-поселение. Осужденные там содержатся без охраны, носят свою одежду, свободно передвигаются по территории, а с разрешения администрации даже могут жить вне этой территории.

Если суд с этим не согласится, Сапеге оставят в России прежний шестилетний срок, и отбывать его ей придется в колонии общего режима.

После того, как Сапегу этапируют в Россию, девушка сможет заявить ходатайство о замене неотбытой части наказания более мягким или об условно-досрочном освобождении, говорил Politique Media адвокат Гришин. Но этот вопрос должен решаться уже в другом судебном процессе, с изучением характеристики из колонии и других аспектов ее дела, уточнял он.

По приговору Сапеге в счет шестилетнего срока зачли время, которое она провела в СИЗО (день там засчитывается за полтора дня в колонии) и под домашним арестом. Это примерно год и один месяц, подсчитала Politique Media.

В колонии Сапега сидит уже год. То есть уже отбытая ею в Беларуси часть наказания составляет два года и один месяц.

По УК РФ и Беларуси после отбытия половины шестилетнего срока у Сапеги появится шанс на условно-досрочное освобождение. Politique Media подсчитала, что просить о нем она сможет следующей весной. А если в России ей смягчат наказание до пяти лет, шансы на УДО появятся уже этой осенью

Кроме того, треть шестилетнего срока уже прошла – и по УК РФ, оказавшись в российской колонии, она сможет просить о замене лишения свободы принудительными работами. Это более мягкий вид наказания – когда осужденные находятся не в колонии, а живут под надзором в общежитиях исправительных центров и с разрешения администрации могут покидать их территорию в выходные и праздничные дни.

“Человека и маленькую девочку внутри не загубишь”

В своих письмах семье из колонии Сапега писала, что она “заскучала” и “устала”: “Износилась, думаю, это слово подходит. Ходишь-ходишь, а куда идешь, не понимаешь. Еще заметила в последнее время за собой желание, чтобы меня пожалели и покачали. Например, ты, мам, – писала Софья своей матери Анне Дудич, которая поделилась с Politique Media фрагментами писем. – Я не помню, когда в последний раз испытывала подобное желание. Наверное, в особенно агрессивной среде начинаешь нуждаться в капельке сердечности и понимания. Человека и маленькую девочку внутри не загубишь, но лицо держишь каменное”.

В первых письмах, еще до приговора из следственного изолятора, Сапега просила мать не винить в своем задержании Протасевича. Politique Media публиковала фрагменты тех писем с разрешения матери Софьи.

“Единственный страх, терзающий меня, – это страх отстать. Отстать от жизни, она ведь такая нестатичная. Боюсь выйти никем и абсолютно ненужной обществу, – писала Сапега в 2021 году. – Страшно, что так и не защитила диссертацию. Сегодня третье число, день, когда я должна была утром защитить магистерскую диссертацию, а вечером отправиться с Ромой в ресторан, пить шампанское, кушать пасту, встречать лето, целоваться и любить. Однако вышло все несколько иначе. Вместо этого утром я позавтракала кашей, потренировалась, а вечером выпила чай с печеньем. Одна. Не было защиты, не было Ромы, ресторана и холодного шампанского. Не было праздника и любви. Но зато был чай. Об этом очень горько думать, но кажется, в жизни еще много всего случится, а я это пропущу. Мне не хотелось об этом писать, но поделиться мне не с кем и я не удержалась. Простите”.

В новых письмах Сапега рассказывает про свой быт в колонии: “Долгое время не снились сны, а теперь каждую ночь. В них я получаю то, что недоступно здесь, так что во снах все классно, а наяву не очень. В остальном все как и прежде, распорядок дня не изменился, труд за утюгом тоже. На завтрак была рисовая каша”.

Сапега в письмах также делится, что испытывает вину за переживания матери: “Побереги себя. И да, мне действительно страшновато от мысли, что когда все закончится, вместо того, чтобы выдохнуть и жить, ты сломаешься. Это тоже моя вина. В общем еще раз: береги свое ментальное и физическое здоровье. Кислородную маску сначала надевают на себя, а потом на другого, помнишь? Маски, самолеты… ох”.

Дела о передаче Егора Дудникова и других россиян из Беларуси в Россию

Politique Media рассказывала еще об одном россиянине, осужденном в Беларуси по делу о протестах 2020 года – 23-летнем Егоре Дудникове, отбывающем 11-летний срок в Беларуси за озвучку роликов оппозиции. Сам он объяснял, что таким образом просто зарабатывал деньги и говорил, что после ареста у него выбивали признательные показания.

Дудникова приговорили к сроку в колонии усиленного режима, но его положение оказалось еще более тяжелым – молодого человека сочли злостным нарушителем правил и добились его перевода на тюремный режим.

Мать Дудникова еще в июле 2022 года просила власти России забрать сына из Беларуси в российскую колонию. Она писала письма в Минюст и посольство России, жалуясь, что не может получить свидания с сыном, поскольку живет в России с младшим ребенком. В декабре Минюст ответил Дудниковой, сообщив, что запросил в Беларуси материалы, необходимые для рассмотрения вопроса российским судом, но ответа от белорусской стороны не получил.

Дудникова сказала Politique Media в мае, что у них нет никаких новостей об экстрадиции сына в Россию. По ее словам, он “в состоянии ожидания”. “И неизвестность, конечно, нас очень расстраивает”, – добавила она.

Дудников в конце 2022 писал родным из СИЗО, что год, который он провел в заключении в Беларуси, был “не из легких”: “Но отнюдь – мы все без дела не сидели, каждый занимался тем, чем надо было заняться… Я уже не тот, кем был. За спиной 21 год жизни, и толком не сделал я ни-че-го. Стыдно, но правда такова. Хочу ли я нового образования – да! Буду ли я работать на учебы – да! Врать не буду: как? что? почему? Я не знаю! Но я справлюсь!”

В отличие от резонансного дела Сапеги, проблемы других заключенных в Беларуси россиян, как и Дудникова, власти решать не спешат. Например, осужденный за кражу россиянин Тихомиров (его имени в карточке дела нет), просивший в январе 2022 года перевести его в Россию, в феврале отозвал свое ходатайство, которое суд в Москве даже не успел рассмотреть.

В целом суды в Москве с момента начала протестов в Беларуси в августе 2020 года зарегистрировали около двух десятков дел о передаче осужденных россиян, выяснила Politique Media. Решения по ним публиковались не всегда, но все эти дела, судя по доступным данным, не касались “политических” статей.

Большинство россиян, просивших отправить их досиживать в Россию, были приговорены в Беларуси по статьям, связанным с наркотиками. В Пресненский суд Москвы, который рассматривал дело Сапеги, с 2016 года поступило более десятка аналогичных дел. О переводе в Россию в основном просили осужденные за наркотики, но также за убийство, тяжкий вред здоровью и грабеж.

Если суды в России удовлетворяют ходатайства о передаче, осужденные нередко их обжалуют, не соглашаясь с тем, как российский суд посчитал срок, который им предстоит досидеть на родине. Снижения срока иногда удается добиться в апелляции.