«Без всякого сопротивления его забрали». Как в Башкирии преследуют участников протестов 

После протестов в Башкортостане — самых крупных в России времен войны — прошло две недели, и за это время репрессии накрыли республику. Больше сотни человек получили административное наказание, около 30 проходят по уголовному делу. Один из задержанных умер в полиции, другому в ОВД повредили позвоночник. Что происходит сейчас в республике?

С чего все началось

15, 17 и 19 января в Башкирии люди вышли на стихийные митинги. Полицию закидывали снежками, ОМОН в ответ бил митингующих дубинками. Самые крупные протесты в России с начала войны вспыхнули из-за суда над башкирским активистом Фаилем Алсыновым.

Формально его осудили за слова: весной Алсынов выступал на народном сходе против выдачи лицензий на геологоразведку золотодобывающим компаниям. В своей речи на митинге Алсынов говорил на башкирском и употребил выражение «кара халык» (черный люд), которое правоохранители сочли оскорблением уроженцев Кавказа и Центральной Азии. Заявление за эти слова на него написал сам губернатор Башкирии Радий Хабиров.

После этого на Алсынова завели уголовное дело по 282-й статье о разжигании межнациональной розни, хотя сам активист настаивал, что перевод неправильный, а выражение он употребил в значении «простой народ». На митингах в его поддержку люди скандировали: «Без кара халык!» («Мы — черный люд»).

Активиста взяли под стражу в зале заседаний: суд приговорил его к четырем годам колонии. Накануне приговора Алсынова внесли в список экстремистов и террористов.

Люди вышли к суду в Баймаке 15 января — в день последнего заседания суда, 17-го — в день приговора, а 19-го недовольные собрались в Уфе. Жестким разгоном дело не закончилось. Начались задержания и аресты — как административные, так и уголовные. По подсчетам местного издания Ufa1.ru, как минимум 72 человека отправились под суд.«Медиазона» (издание признано в РФ «иноагентом») насчитала намного больше. По данным издания, больше ста протоколов выписано по административным статьям — в основном, за неповиновение полиции.

Обвинения в экстремизме и разжигании розни со стороны властей возмущают башкирских активистов. «Мы хотим соблюдения наших конституционных прав, мы боролись за сохранение нашей экологии, а теперь нас делают нацистами», — говорит экоактивист Ильдар Юмагулов, которому на фоне задержанийпришлось уехать из Башкортостана.

Что случилось после митингов

18 января в 6:30 утра полицейские пришли домой к Вилюру Карачурову в Баймаке. «Без всякого сопротивления его забрали. Отца забрали одним из первых, поэтому мама не поняла всю серьезность ситуации и тревогу не била», — рассказала Daily Truth старшая дочь Карачурова Зухра. Сама она в тот момент была в Уфе.

Карачуров — отец пятерых детей, четверо из которых несовершеннолетние. Его жена сидит в декрете с младшим ребенком, так что на момент задержания он был единственным кормильцем в семье.

Только 19 января, после звонка адвоката по назначению, семья поняла, насколько все плохо. Вилюру предъявили обвинение в массовых беспорядках и насилии в отношении полицейского. С тех пор он находится в СИЗО. Дочь рассказывает, что они пишут друг другу письма, в которых отец просит присылать побольше еды: в тюрьме плохо кормят.

Скоро стало ясно, что полиция приходит домой к десяткам участников протестов. Некоторых задерживали просто на улице. В СИЗО одновременно отправились мать и сын, Сания и Данис Узянбаевы. Под арестом оказалась и 60-летняя Альфинур Рахматуллина: она 37 лет работала учительницей. Дочь Альфинур рассказала, что у матери заболевание сердца, периодически она начинает задыхаться.

Родные собирают пожертвования на оплату адвокатов и помощь семьям. По подсчетам «ОВД-Инфо» (признано властями России «иноагентом»), фигурантом уголовного дела о массовых беспорядках стал как минимум 31 человек.

Вышедший из спецприемника после 10 суток ареста активист анонимнорассказывал изданию Idel.Реалии (признано властями России «иноагентом»), что к задержанным приходили с допросами следователи СКР и сотрудники Центра Э, брали ДНК на анализ. При этом задержанные оказались в полной информационной изоляции: их телефоны отправили в Следственный комитет, они не знали ни о продолжающихся митингах, ни об уголовном деле.

Некоторых задержанных после административного ареста так и не отпустили: их сразу повезли на допрос, а потом в суд, который арестовал их уже по уголовному делу.

Самая страшная история случилась 25 января: один из задержанных умер в полиции. Рифата Даутова, как и многих, задержали не на митинге, а уже позже, в отдаленном башкирском селе, куда он приехал к своей девушке. Целую ночь родные не знали, где он и что с ним, а на следующий день к ним пришел участковый и пригласил на опознание тела. Полиция говорила, что мужчина умер от отравления суррогатным алкоголем, однако родные настаивают, что он не пил по религиозным соображениям (ислам запрещает употребление спиртного).

Тело Даутова до сих пор не отдают родственникам. Только 31 января сестру погибшего Залию приняли в СК республики. Там ее заверили, что по факту смерти ее брата будет проведена доскональная проверка, рассказала девушка.

При этом в день смерти Даутова Следственный комитет пытался добиться его ареста: такие бумаги поступили в Басманный суд в Москве, выяснила «Медиазона».

Еще один активист пожаловался на причинение тяжелого вреда здоровью после того, как его избили в полиции. Участника протестов Дима Давлеткильдина вызвали в полицию 20 января. Он пошел туда вместе с женой. «Вышел следователь и сказал, что его вызовут на несколько минут, но он не вернулся, и я его больше не видела», — рассказала позже его жена Юлия.

В суде зачитали показания Давлеткильдина: он настаивает, что полицейские «били и издевались» над ним в ОВД. «Они мне заламывали руки за спину и били по ногам, так как я не давал пароль от моих двух мобильных телефонов, — сказано в показаниях мужчины. — Указать сотрудников не могу, потому что они были в масках». Когда мужчина все-таки дал пароли от телефонов полиции, его отвезли в больницу. На результатах компьютерной томографии, которые опубликовали его родные, указаны «признаки перелома поперечного отростка» позвонка. Тем не менее суд отправил мужчину в СИЗО.

«Диму действительно нанесены телесные повреждения — у него отнимается нога, — сказал его адвокат Гарифулла Яппаров после безуспешного обжалования ареста. — Мы представили суду доказательства этой выписки из КТ — у него поврежден позвоночник, он нуждается в лечении в больнице с квалифицированными врачами, а не там, где он сейчас находится — УФСИН России, где он никак не может получить качественное лечение».

Также адвокат жаловался, что его не пустили к подзащитному в тюрьму.

Активисты призывают всех неравнодушных писать о Давлеткильдине в приемную президента, уполномоченному по правам человека и в Следственный комитет.

Протесты в Башкирии были и раньше, как и преследования активистов

Башкортостан— один из регионов России с сильной традицией протестов. Местные активисты годами боролись, среди прочего, за политические свободы башкир — например, за сохранение должности президента республики и за конкурентные выборы главы Башкортостана.

Еще одна важная тема для протестов в республике — экологическая. В 2020 году тысячи людей в Башкирии защищали шихан Куштау — на этой горе хотели начать разработку месторождения. В экологический протест включились и участники башкирского национального движения. И хотя Куштау удалось отстоять, против активистов начали работать силовики.

В том же 2020 году в республике началось громкое «кармаскалинское дело» — по названию села Кармаскалы, где задержали его фигурантов. Троих активистов башкирского национального движения обвинили в хулиганстве по мотивам национальной ненависти. Их адвокаты заявляли, что таким образом активистам мстят за их публичную деятельность, в том числе за защиту Куштау. В 2023 году суд назначил им условные сроки.

В Башкирии был один из самых заметных штабов Навального, его сотрудники регулярно выпускали расследования про коррумпированность губернатора. Глава штаба Навального Лилия Чанышева принципиально решила не уезжать из России, когда Навального посадили и штабы признали экстремистскими. В результате ее саму приговорили к семи с половиной годам колонии.

Среди самых известных оппозиционных сил в республике — национальная общественная организация «Башкорт». В 2020 году власти признали ее экстремистской и запретили на территории России. В 2021 году один из основателей «Башкорта» Руслан Габбасов (признан в России «иноагентом») попросил убежища в Литве. Спустя два года на уехавшего Габбасова завели уголовное дело. Его товарищей по организации, оставшихся в России, тоже преследуют власти. Брата Габбасова, Рустама Фараретдинова, отправили в СИЗО по обвинению в содействии терроризму.

Фаиль Алсынов, из-за приговора которому и случились последние протесты, тоже один из создателей «Башкорта».

В республике преследуют и антивоенных активистов. В мае 2023 года арестовали Рамилю Саитову за видеообращение к попавшим на войну башкирам во время мобилизации. «Доблесть состоит не в том, чтобы убивать всех, на кого покажут. Самое трудное сегодня состоит в том, чтобы сказать: я не согласен убивать», — говорит она на двухминутном видео.

Однако протест, вспыхнувший из-за приговора Алсынову, нельзя назвать антивоенным: по словам Руслана Габбасова, отношение к вторжению в Украину у протестующих разное, это не то, что их объединяет.

Фаиль Алсынов написал из тюрьмы письмо, в котором обратился ко всему народу Башкортостана: «Не думал, что дойдут до такого. Начать войну против своего народа. Боюсь, как бы не угасли поднятое сознание, сплоченность, мужество моего народа. Друзья, не оставляйте в стороне арестованных ребят, сестер, пожалуйста».

***

Тем временем губернатор Башкирии Радий Хабиров объявил, что временно запрещает добычу россыпного золота в республике. Именно с протестов против золотодобычи началось уголовное дело Фаиля Алсынова.

«Ряд недропользователей нарушает законодательство. И это еще очень мягко сказано — по сути, они ведут варварскую разработку наших недр. С этим жители категорически не согласны. С этим не согласны, конечно же, и мы», — заявил Хабиров.