Слабый рубль как отражение российской экономики. Наша рассылка «Контекст» 

Российский рубль падает уже несколько месяцев подряд. По сравнению с началом года он подешевел чуть ли не в два раза. Это уже привело к критике ЦБ со стороны помощника президента и к последующему резкому повышению ключевой ставки. И это все говорит о двух вещах — скрытой слабости российской экономики и постепенном разрушении институтов. Об этом в рассылке «Контекст» рассказывает редактор отдела экономики Русской службы Daily Truth Ольга Шамина.

Пропагандистское вмешательство

Как помощник президента искал виноватых в слабом рубле

Главное экономическое событие последних недель — это постоянно слабеющий рубль. О причинах ослабления спорят экономисты, россияне ждут роста цен, а те, кто уехал жить за границу, но все еще работают на российские компании, наблюдают, как их доходы и сбережения просто тают на глазах.

И все это не нравится российским властям. Помощник президента Максим Орешкин — бывший министр экономического развития, которого в СМИ называли «фаворитом» Владимира Путина, — написал колонку для государственного информагентства ТАСС о том, что рубль слишком слабый.

«В интересах российской экономики — сильный рубль», — так Орешкин озаглавил колонку. По сути это стало единственным публичным комментарием администрации президента и правительства о слабеющим рубле. Например, в телеграм-канале Минэкономразвития России можно найти посты про туризми пользу регистрации товарных знаков, но не о долларе по 100 рублей. Владимир Путин или глава правительства Михаил Мишустин о слабеющем рубле упорно молчат.

Колонка Орешкина кажется сочетанием экономической аналитики и пропагандистского нарратива. Кратко ее посыл можно свести к двум идеям.

Во-первых, в экономике все в порядке. «В этом году удалось посетить десятки предприятий в более чем 20 регионах. Везде отмечаются позитивные тенденции. Главное изменение последнего года — увеличение инвестиций предприятий в создание новых технологических решений, научных заделов и обучение кадров», — так оптимистично Орешкин начинает свою колонку.

Во-вторых, ослабление рубля — это сбой, вызванный слишком мягкой денежно-кредитной политикой Центрального банка. Помощник президента как бы намекает, кто виноват в проблемах и кто их должен устранить.

«Центральный банк обладает всеми необходимыми инструментами, чтобы нормализовать ситуацию уже в ближайшее время и обеспечить снижение темпов кредитования до устойчивых уровней», — подводит итог помощник президента.

ЦБ в тот же день выпустил с утра комментарий о том, что ослабление рубля не угрожает финансовой стабильности — скорее всего, это действительно так. Но после колонки Орешкина и достижения долларом уровня в 100 рублей регулятор сообщил о том, что во вторник созывает срочное совещание о ставке. Во вторник ЦБ повысил ставку до 12%.

Картинка выглядит отлично: рубль падал, ЦБ не вмешивался, помощник Владимира Путина вмешался в ситуацию и упрекнул Центробанк, а тот сразу отреагировал и поднял ставку.

Только рубль не стал после этого дорожать. До заседания ЦБ и евро, и доллар немного упали, а после вновь начали расти. К вечеру вторника доллар стоит дороже 98 рублей, а евро — дороже 107. Это, конечно, не 100 рублей за доллар, как было в понедельник, но все равно достаточно много.

Конечно, срабатывает и спекулятивный фактор, а повышение ставки начнет влиять на экономику с определенным лагом — с высокой вероятностью осенью рубль все-таки укрепится.

Но история падающего рубля и того, как власти пытаются разрешить эту проблему, достаточно типична для всей российской управленческой системы. Во-первых, в колонке Орешкин говорит лишь полуправду о ситуации в российской экономике. Во-вторых, все это показывает разрушение еще оставшихся в России институтов, на этот раз экономических.

Исторический рекорд

Почему же рубль дешевеет?

После публикации колонки Орешкина в нескольких экономических блогах в телеграме появилась одна и та же мысль: низкие ставки по кредитам частично субсидируются из бюджета. Фактически речь идет о том, что ответственность за них несет далеко не только Центральный банк, но и правительство.

Тем более еще в феврале, как писал Bloomberg, чиновники правительства оказывали давление на ЦБ из-за слишком мрачных прогнозов и жесткой денежной политики.

Да и объяснение про мягкую кредитно-денежную политику — это тоже только полуправда. Основная причина падения рубля — это то, что в экономике слишком много денег. На языке экономистов это называется «мягкими условиями» — тут Орешкин прав.

Но он умалчивает, что это не только ответственность Центрального банка, но и правительства. «В настоящее время основное давление на рубль оказывают постоянно растущие военные расходы», — пишет экономист, профессор Чикагского университета Константин Сонин. Он оговаривается, что пока это «не печатный станок», так как сокращаются расходы на другие сферы.

Грубо говоря, в экономике много рублей благодаря недорогим кредитам и массированным бюджетным расходам. При этом экономика их уже плохо перерабатывает: не хватает людей и производственных мощностей. Итогом становится рост цен и падение курса рубля. Так выглядит перегрев экономики — и о нем уже неоднократно предупреждал Центральный банк.

И это происходит на фоне сокращения внешнего притока валюты. Прежде всего — это следствие низкой цены на нефть в начале года и сокращения ее поставок. Кроме того, многие экспортеры не стремятся переводить в Россию валютную выручку — как раз из-за политических рисков.

А еще экономисты пишут об оттоке капитала — бизнес и население в принципе предпочитают хранить деньги где-то за границей. И это следствие низкого уровня доверия к экономике России и ее политической системе.

Если совсем грубо, в экономике много рублей, которые не очень нужны, и мало валюты, которая востребована.

Аналитическая компания БКС называет происходящее сейчас с рублемисторическим рекордом. С начала года он подешевел почти в два раза — и такое в истории России уже бывало. Но в прежние годы падение было коротким: рубль упал и отскочил назад или остался на более низком уровне. Сейчас же «жесткий тренд ослабления нацвалюты, по сути, не прекращается вот уже 14 месяцев»,пишут в БКС.

«Фундаментально в экономике страны не все так плохо, чтобы оправдать текущие кризисные уровни рубля», — оговариваются аналитики.

Неясно, как бы выглядела экономика России без тех факторов, которые и ослабляют рубль, — массированных бюджетных расходов на войну и мягкой денежной политики ЦБ.

Повышение ставки в любом случае затормозит рост экономики, как и снижение бюджетных расходов. И не факт, что правительство этим будет довольно.

Разрушение институтов

Центральный банк как последняя эффективная организация

Еще одна причина снижения рубля — это новая конструкция бюджетного правила. До войны бюджетное правило было важным элементом регулирования российской экономики. Благодаря ему пополнялись российские резервы, а еще рубль перестал полностью повторять динамику цен на нефть — это сделало экономику стабильнее.

Механизм работал так: при высоких ценах в страну притекало много валюты, и это приводило к укреплению рубля. Но власти часть этих своих повышенных доходов уводили в резервы, а для этого ЦБ по поручению Минфина выходил на рынок, продавал там рубли и покупал валюту — эти продажи мешали рублю излишне укрепляться. Если же цены падали, то механизм работал в обратную сторону и мешал рублю сильно слабеть.

После начала войны правило фактически отменили, а потом возродили в новой конфигурации. Теперь оно привязано к рублевым доходам, а они чем выше, тем слабее курс. В итоге бюджетное правило работает против рубля: он дешевеет, доходы растут, а значит ЦБ и Минфину надо покупать валюту, что еще сильнее ослабляет рубль. Покупки валюты формально должны были начаться уже в августе. Экономисты это называют «багом», а неопределенность, связанную с этим, — одной из причин снижения рубля.

Чинить этот баг пришлось не Минфину, а Центробанку — на прошлой неделе он заморозил операции по бюджетному правилу до конца года. Возможно, это попытка дать чиновникам время, чтобы как-то поменять этот механизм.

Центральный банк с начала войны ведет себя как один из наиболее эффективных институтов в России. Сразу после начала войны на фоне обвала рубля ЦБ поднял ставку до 20% и затем ввел ограничения на снятия средств. Тогда люди в панике обменивали рубли на доллары и евро по любому курсу и буквально охотились на банкоматы с валютой — меры ЦБ остановили панику. Во многом из-за действий ЦБ валютный кризис не стал финансовым.

Когда стало понятно, что экономика не восстанавливается, то появились публичные заявления о том, что ЦБ пора снижать ставку — чтобы стимулировать экономику. ЦБ тогда пошел по этому пути. Теперь ЦБ после выхода колонки Орешкина повышает ставку — правда, это может быть и совпадением, регулятор мог отреагировать и на 100 рублей за доллар.

Центральный банк должен сохранять независимость от правительства или парламента. Как раз возможность самостоятельно оценивать ситуацию и принимать взвешенные решения — это и есть своеобразная гарантия стабильности.

ЦБ же, кажется, пытается сохранить независимость. Он говорит о перегреве экономики из-за бюджетных денег — фактически это мягкая критика правительства и администрации президента. Выпускает независимую аналитику, которая до сих пор котируется среди экономистов. Правда, правая рука Эльвиры Набиуллиной Ксения Юдаева, которая одновременно отвечала за эту аналитику и участвовала в принятии решений по многим вопросам, недавно ушла со своего поста первого зампреда ЦБ, но причины своего ухода не назвала. В ЦБ она продолжит работать советником Набиуллиной и отвечать как раз за аналитику и науку.

Экономические институты в России постепенно деградируют. И это заметно по экономическому блоку правительства: чиновники, кажется, устранились от каких-либо комментариев по актуальной повестке. Происходит ли это с ЦБ? На это пока нет ответа. Но некоторые экономисты разочарованы тем, что регулятор никак не объяснил, зачем было проводить экстренное собрание.

Издание Meduza (признанное в России «иноагентом», а потом еще и нежелательной организацией) описывало, что для Набиуллиной и ее приближенных работа в войну — это попытка смягчить последствия для простых людей. Но возможно, что это уже становится сверхзадачей в ситуации, когда война не заканчивается, а властям надо выжимать из экономики все больше и больше ресурсов, чтобы военная машина работала.

Если институты деградируют, а ситуация все больше напоминает болото, то даже самые стойкие и профессиональные технократы могут допускать ошибки — а эти ошибки приводят к тяжелым кризисам.